Мы в ответе за тех, кто нам доверяет

Статья в журнале “Nota Bene” №15

Прикоснуться к истории – легко, а в нашей стране это можно сделать повсеместно. Я же, инженер-строитель по образованию, всегда хотел узнать, что же под «кожей» памяти. Реставрация памятников архитектуры, ее «внутренний мир» – глазами Максима Стародубцева, химика-технолога, руководителя отдела продаж компании «Ресмикс» – в нашем интервью.

– Максим, вы какой-то неуловимый: Якутск, Сочи, Москва, Крым…

Да, работы сейчас действительно много. В Крыму сейчас консультирую по нескольким объектам, но здесь не совместить полезное с приятным морским отдыхом – преступление, поэтому отдыхаю по возможности.

– Скучаете по беззаботным годам? Если такие были, конечно.

Пожалуй, и не было. После того как закончил Санкт-Петербургский технологический университет, сразу ударился в практику: разрабатывал рецептуры новых строительных материалов на предприятиях по их производству.

Правда, меня всегда интересовало, как мои «творения» применяются на объектах, какую роль играют в процессе строительства. Одним словом, всегда хотелось посмотреть на это под другим углом и с чуть более высокой точки обзора.

– Я б в начальники пошел, пусть меня научат?

Вроде того (смеется). Общаясь с проектными институтами, строительными организациями и заказчиками, я чувствовал, что мне необходимо видеть, как разработанный мной продукт встраивается проектировщиками в технический узел, отслеживать, насколько правильно он применяется на объекте и какие плоды это приносит.

Положительная реакция заказчика на предлагаемые решения, безусловно, льстит тебе как создателю, а потому ты начинаешь задумываться не только о технической стороне, но и о грамотной и интересной презентации нового материала, к примеру.

– Это уже менеджмент…

Да, но менеджмент, прочно стоящий на знании, доскональном знании всех технологических нюансов. И это, кстати, один из принципов нашей компании: в «Ресмиксе» редкий человек – из пустоты. Каждый – профессионал, каждый знает, что делает.

Сам я, прежде чем стать руководителем, разрабатывал ремонтные, гидроизоляционные и реставрационные продукты. Затем все чаще стал проводить время на встречах с проектными организациями, на строительных объектах, на презентациях. А когда предложили возглавить проект, связанный с реставрацией памятников архитектуры, я охотно согласился.

– Расскажете про ваш первый «блин»? Комом?

К счастью или к сожалению, в нашей работе такой вариант – даже с малейшими недочетами – недопустим. Моим первым проектом был крупный и знаковый объект – Морской собор в Кронштадте. Без права на ошибку, как понимаете (улыбается). Именно тогда я осознал, насколько все сложно: приходилось много работать, наращивать опыт, получать дополнительные знания…

Задач было много: гидроизоляция наружных стен и подвала, создание влагорегулирующего штукатурного слоя подвала, ремонт трещин. Это была очень хорошая школа.

Именно тогда я познакомился с выдающимися людьми, профессионалами, которые проектировали решения для этого объекта: Андреем Николаевичем Оболенским, Михаилом Вадимовичем Пайковым из архитектурного бюро «Моспроект-2», с Екатериной Михайловной Литовой, Татьяной Викторовной Аксеновой, Сергеем Константиновичем Терлецким из архитектурного бюро «Ярканон». С ними работал и на следующих проектах.

– Сейчас во мне просыпается бывший инженер-строитель: что это за штукатурка, которая регулирует влажность у стен? Впервые слышу.

Могу понять, а по тем временам это решение было и вовсе новое на рынке. У влагорегулирующей штукатурки система пор открытая, в отличие от закрытой у стандартной штукатурки.

Если перед нами стена с высокой влажностью и солями на поверхности, то наша штукатурка начинает работать как компрессор: вытягивает из стены влажность и соль и выводит их наружу. Агрессивная для строительных материалов среда в данном случае просто исключается.

– Довольно смелое заявление.

Да, это нетрадиционная система, поэтому пришлось потрудится, чтобы защитить это решение у заказчиков и в проектных организациях. Однако это тот случай, когда новый друг оказался лучше старых двух, трех – всех возможных.

– С чем еще удалось «подружиться» в процессе работы? Какие проекты и задачи в вашем послужном?

14 корпус Кремля, Большой драматический театр им. Товстоногова, Новоиерусалимский монастырь… В последнем нужно было отремонтировать старинный иконостас: он был буквально в аварийном состоянии. Вместе с Вячеславом Владимировичем Павлиновым из ЦНРПМ (Центральные научно-реставрационные проектные мастерские) мы разработали решение по бережному ремонту иконостаса инъектированием.

Необходимое давление в процессе (превышение повредило бы конструкцию), высокоподвижный инъекционный материал с вязкостью подобной вязкости воды (он заполнил все пустоты и сделал конструкцию иконостаса монолитной) – здесь важно было учесть все нюансы, мелочи, правильно расставить акценты…

В точку! Именно поэтому «Ресмикс» говорит об искусстве реставрации. Для нас очевидно, что сохранить, сберечь, восстановить, найти пути решения проблемы на года – это искусство, творчество. И, как в любом авторском произведении, ошибка может быть незаметной для окружающих, но способной поломать – в нашем случае и в прямом, и в переносном смысле.

– Сохранить, сберечь – это об истории, о старом. Где этот баланс, как соединяются между собой прошлый век и инновационность, которую проповедует компания?

О, это самое интересное. Добавьте сюда еще и то, что рынок строительства (а в особенности реставрации) достаточно консервативен. Главная задача – бережный ремонт. «Не навреди!» – своего рода реставрационная клятва Гиппократа.

Просто мы признаем, что наука не стоит на месте, предлагает новые решения – мы сами создаем эти решения, которые не отменяют прошлые, но экономят время и деньги. А в вопросе реставрации это немаловажно.

– Есть примеры подобных решений?

Конечно. Например, бывает нарушена гидроизоляция подвала и стена внутри помещения протекает. Оптимальное решение – выкопать котлован снаружи здания и нанести гидроизоляцию на наружную стену подвала. Но вырыть котлован не всегда возможно, а гидроизоляция на стенах внутри подвала – временная и часто неэффективная мера.

Да и ситуации, когда на внутренние стены нельзя наносить гидроизоляционный слой, не редкость. Так было, например, с Новоекатерининской больницей, где сейчас Московская городская Дума: на Петровке нельзя откопать котлован, при этом внутри декоративный белый камень – гидроизоляцию не нанести.

А стена под давлением грунтовых вод протекает. Что делать? Тогда я предложил Михаилу Викторовичу Куранову из «Моспроекта-2» применить новую технологию с использованием акрилатного геля.

– Что это и как работает?

Акрилатный гель – это гидроизоляционный материал со сверхнизкой вязкостью. Благодаря этому свойству его можно инъецировать в стену с помощью насоса: стена пробуривается насквозь до грунта, далее в нее вводится гель, который равномерно распределяется по всей конструкции на границе между стеной и грунтом.

Время полимеризации геля при инъекционных работах можно варьировать от 15 секунд и больше, что предотвращает глубокое и чрезмерное пропитывание грунта гелем (это свойство необходимо и в случае остановки активных течей, когда из стены бьет фонтан). Таким образом создается надежный водонепроницаемый слой, который блокирует попадание воды из грунта в стену.

Заметьте, без котлована. А еще акрилатный гель в готовом виде – высокоэластичный материал и может расширяться до 250 % при попадании воды, что повышает водонепроницаемость конструкции.

Технологию с использованием акрилатного геля мы успешно применили при реставрации собора Святых Петра и Павла в Петергофе, казанской старообрядческой церкви Иконы Божьей Матери, Московской консерватории им. П. И. Чайковского. На всех объектах – акрилатный гель по нашим рецептурам, и он ни в чем не уступает импортным образцам.

– Какими еще решениями вы гордитесь?

Мы справились с проблемой подъема воды по капиллярам в кирпичной стене при отсутствии горизонтальной гидроизоляции (а она во многих исторических зданиях либо отсутствует, либо сильно изношена) мы также решили с помощью новых ресурсов – создав силоксановую микроэмульсию.

Ее инъекции в стену гидрофобизируют поры и капилляры любого размера: материал состоит из мельчайших наночастиц. При этом материал можно применять даже при сильно увлажненных и сильно засоленных кладках с влажность до 95 %, никак не влияя на паропроницаемость кладки.

Оценить эффективность этого материала мы смогли при ремонте Троице-Сергиевой лавры, здания Министерства иностранных дел, Московской государственной консерватории им П. И. Чайковского, музея-заповедника «Московский Кремль» и на многих других объектах.

Технология отсечной горизонтальной гидроизоляции

– А есть ли объекты, которые требуют особого подхода?

Безусловно! Очень часто нам приходится пускать в ход тяжелую артиллерию комплексного подхода. Так, например, было при реставрации в Нижегородской области, Городецкого Феодоровского мужского монастыря: обе технологии, о которых я говорил раньше, были там задействованы.

– Проводя аналогию с искусством… Есть в творческой деятельности такое явление, как боязнь чистого листа. Вам это знакомо?

Искусство реставрации – это творчество, основанное на знании и опыте. В свое время мне удалось получить и то, и другое. Оценка проекта, разработка плана, создание продукта и его производство, технологии применения материалов для решения задач – это отработанные годами этапы. Гёте был прав, говоря, что гениальность – это 1 % вдохновения и 99 % пота.

– И откуда вы черпаете этот 1 %?

Мы работаем с памятниками истории, со зданиями, а значит, с событиями прошлого – это возможность прикоснуться почти к неуловимому. К памяти. Каждый объект уникален, со своим характером, который необходимо подчеркнуть, не расплескав его горделивого достоинства.

Ну и, конечно, мотивирует и вдохновляет востребованность и значимость нашей работы: 30 мая «Ресмикс» стал лауреатом Национальной премии «Культурное наследие», мы награждены за разработку, производство и внедрение уникальных технологий реставрации на основе новых отечественных материалов.

Но даже если отойти от «высокого стиля»: и в повседневных объектах необходимо учесть много деталей – это сложная работа мысли и чувства. Например, мы проводили ремонт в метро, где в принципе работы возможны в ограниченный момент времени – в твоем распоряжении 3-4 часа.

Чем не квест? Вот она – творческая задача: нужно разработать технологии, которые позволят оперативно выполнить работу, создать материалы, которые выдержат нагрузку в столь короткое время.

– Представляю, как это важно, ведь по отремонтированной поверхности уже через пару часов будут ходить люди.

Именно. А подводный ремонт (набережные у мостов в Петербурге, морские объекты в Новороссийске и Крыму)? Создание технологий, связанных со сложным видом работ, – то, чем мы можем гордиться, то, что мотивирует.

– Не могу не спросить: и что, раствор не размывается в воде?

Да, не размывается, и при этом ремонтный состав имеет хорошую подвижность. Материал отлично себя показал в работе.

– Я правильно понимаю, что вы работаете не только с вечным – архитектурными памятниками, например, но и с насущным?

До реставрационной деятельности я разрабатывал ремонтные и гидроизоляционные составы для промышленных объектов, сейчас по этим задачам мы также успешно сотрудничаем.

30-40 % проектов – это промышленные объекты, для которых используются инъекционные технологии на основе микроцемента и полиуретановых композиций: Белореченская и Краснополянская ГЭС, судостроительный завод «Залив» в Керчи, такие спортивные сооружения, как плавательный бассейн ЦСКА, стадион «Зенит-Арена».

– А с чего начинается… нет, не Родина, а новый проект. Звонят вам или вы?

Так как я давно на рынке, сформировался достойный круг профессионального общения – половина новых проектов связана с уже знакомыми мне людьми и компаниями. Но, конечно, появляются и новые партнеры, с которыми знакомишься на выставках или которые приходят к нам через сайт.

Недавно мы участвовали в выставке Denkmal в Москве. Но чаще всего срабатывает сарафанное радио: клиенты приходят к нам по рекомендациям.

– Какие проекты у вас сейчас в работе?

Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского в Санкт-Петербурге, Казанский кремль, Свято-Троицкий собор в Якутске, Малахов курган в Севастополе, Митридатская лестница в Керчи, музей-усадьба «Архангельское» и павильон «Киргизия» на ВДНХ – это то, что сразу могу вспомнить.

– А если говорить о технологиях? Какие вы считаете наиболее перспективными?

Сейчас в приоритете те, которые нашли отклик со стороны проектировщиков и строителей, хорошо зарекомендовали себя непосредственно на объектах: микроцемент для усиления грунтов, различные гидроизоляционные системы на основе полиуретанов или акрилатного геля, композитное усиление конструкций на основе углепластиков.

Углепластик – это материал из переплетенных углеродных волокон, который по своим свойствам сравним с высокопрочной сталью, только легче. Он отлично подходит для внешнего усиления конструкций. А разница между микроцементом и обычным – в размере частиц.

У традиционного тампонажного цемента размер частиц – 50 микрон, у микроцемента – менее 10 микрон. За счет этого микроцемент лучше проникает в грунты различной пористости и усиливает их эффективнее.

– Пожалуй, создание подобного – это действительно искусство. А рутина в вашем деле есть?

Безусловно, сейчас уже сформировался авторский подход: четкий алгоритм тех действий, которые надо сделать в начале проекта, своего рода чек-лист – традиционные вопросы к заказчику, выявление круга проблем.

Но несмотря на однотипные в большинстве своем задачи (гидроизоляция фасада или усиление каменной кладки), мы всегда помним об индивидуальности объекта. Абсолютно любой проект уникален.

Нюансы, особенности, «изюминка» есть везде, поэтому выезд на объект, оценка ситуации, общение с заказчиком, проектировщиком, строительной компанией – обязательны. Это наши принципы. И мы готовы воплотить их в вашем проекте.

Обращаясь к нам с задачей, вы можете быть уверены, что она – проверенными способами или же новыми, разработанными конкретно под вашу проблему технологиями – будет решена. Мы в ответе за тех, кто нам доверяет.